Последнее время я особенно часто думаю о том, кто я, где я, зачем я… и всякое такое. Так получилось, что последние несколько лет моей жизни были не очень однозначными. С одной стороны — счастье материнства, новый опыт, новые заботы, новые направления развития, пересмотр ценностей, много созерцательных процессов. С другой, — какая-то острая ностальгия по какой-то части себя прежней, и попытки понять, по какой именно части. Километры и тонны внутренних диалогов. Механический разбор ящиков и полок письменного стола, книжных шкафов и дневников с записями 1995-2014 годов, и листочки с распечатанными письмами друзей и единомышленников. Погружение в чтение. Периодическое присвисты и возгласы — «ох, нифига ж себе», «это я написала?», «охренеть, неужели я так поглупела?» , «это мне такое написали? до чего талантливо, глубоко и красиво!», «какой накал страстей»…
Так случилось, что творчество (словесное) последнее время — в основном в редкие заметки, в свою собственную голову, иногда в письма друзьям и в мессенджеры мужу и друзьям же. Но ностальгия. По текстам, по некоторому количеству письменных диалогов, по обмену энергией писем, даже по своим собственным письменным монологам. По глубине. Вечный мучительный вопрос, да кому эти мои тексты/стихи/размышления/слова, кроме меня самой, ещё нужны в этот век мессенджеров, лайков и комментариев-смайликов. Робкое возражение изнутри — прежде всего, тебе самой. Попытка возразить — столько времени гробить на себя и своё типа самовыражение? Можно же столько полезного в это время сделать… «Оуу, боже!» — закатывает глаза оппонент. — «Какое такое полезное? Нескончаемая борьба с бытом и делами? Чем оно так сказочно полезно?» «Не знаю…» — звучит внутри. «Может, и не очень полезно». «Вот именно. Не очень.» И новые километры мыслей. Попытки получить взгляд со стороны от людей, чьим мнением дорожу. И почти ото всех ответ — ты хорошо пишешь. И ещё очень важное от близкой подруги — «Мне кажется, что бы ты ни выбрала, ты выжмешь из себя максимум. Ты умеешь учиться и адаптироваться». И это тоже верно. Умею. Причём, действительно, хорошо умею. И, более того, лет до 30-35 это было даже интересно и включался здоровый азарт. Но ценности пересмотрены. И изменения произошли. И хочется позволить себе роскошь слышать себя, быть собой, быть по возможности для себя, и не игнорировать свои внутренние потребности. И учить этому своих детей.
К слову, тяжелой гирькой на весах сомнений стал восторг старшей дочери — «Вика, смотри, эти стихи все мама написала!» И вопрос ко мне: «Мама, а что в этой книжке есть для нас?… А ведь есть и для них. И не только в книжке. Есть сказки, истории, стихи, немного рисунков, много мыслей. Есть много неразобранного и для себя, и для них. Есть желание научить слышать себя, созидать, делиться, слышать других, впитывать важное, ценное. Читать и смотреть хорошее. Хотеть большего. Не бояться творить. Расширять горизонты. Научить доверять себе и взращивать свою ценность, которая поможет не терять в жизни почвы под ногами, несмотря на разнообразные обстоятельства.
И вот тут я понимаю, что всему этому и мне надо учиться. Где-то заново. Где-то вопреки тому, чему учили меня. Тому, что мои слова, прежде всего, должны быть моей самоценностью, моим взаимодействием с миром. Хорошо, если будет созвучие, и оно, конечно же, будет, но ориентироваться нужно, прежде всего, на этот внутренне-космический поток, потому что начинается всё, по большому счёту, с него. И вот это ощущение было где-то и когда-то мной утрачено — где-то поддалась обстоятельствам, где-то позволила ранить себя чужому мнению, не самому объективному, где-то попала в ловушку сравнивания себя с другими, где-то болезненно восприняла равнодушие. Где-то прицепилось к этому снежному кому ещё что-то, что именно, сейчас уже не столь важно.
Важно другое — мне всё ещё есть, что сказать себе и этому миру, есть о чём поразмышлять, есть, что хочется ещё почувствовать, и оказалось, всё ещё есть эта необъяснимая тяга и любовь к словам и их магии…