Из окна четвёртого этажа – вид на поле, за ним – другое, а ещё дальше – третье. Я просыпаюсь с утра и иду к окну – смотреть, где дедушка с бабушкой, на дальнем огороде, или на ближнем. Дед с бабушкой переехали в Тамбовскую область из Коми Республики на пенсии, отогреваться от северных морозов. Каким-то образом купили кооперативную квартиру в посёлке городского типа Кочетовка-5, в 15 минутах езды на электричке от города Мичуринска. По жильцам этого дома и их детям и внукам можно было изучать географию страны.
Мои дедушка и бабушка жили в Сыктывкаре, потом в Печоре. И часть других счастливых владельцев этих кооперативных квартир – из Печоры. Наши соседи строили города, последним был Усинск. Был кто-то из Воркуты, и из Инты, и Ухты. Многие взрослые дети разъехались потом по разным городам на учёбу, потом и осели в этих городах, обзаведясь своими семьями и работой. На лето внуков свозили из Москвы, Рязани, Воронежа, Калуги, Ленинграда, Сыктывкара, Печоры. А моя закадычная подружка, с которой мы до сих пор неплохо ладим, и вовсе приезжала из украинского города Кривой Рог.
Три месяца мы пропадали в огромном дворе, имеющем форму квадрата, прибегая домой только поесть и переодеться. По вечерам, в темноте, деды стояли на лоджиях, попыхивая папиросами и степенно выкрикивали в темноту имена своих внуков, зазывая их домой. Бабушки звали более нервно, сердясь на непослушание, а иногда и спускались сами, чтобы уж наверняка загнать неугомонную детвору домой. И возвращаясь домой, наскоро поужинав, мы неслись на лоджии, и с разных этажей высовывалось с десяток голов – и начиналось долгое прощание с друзьями в темноте.
Времени у молодых пенсионеров было много. Пенсионный возраст был тогда не так суров – в 55 лет были свободны бабушки, в 60 – дедушки. Плюс кто-то имел льготы за северные тяготы. И каким-то образом эти молодые активные люди смогли добиться разрешения распахать небольшую полоску земли вдоль поля у дома под огороды – это были ближние огороды. А особо энергичные получили разрешение такую же полоску забрать под огороды у дальнего поля. Мои были неутомимыми. И огородика у них было целых два – дальний и ближний. Летом жара в черноземной полосе стояла под 35-40 градусов. Земля трескалась от засухи. И огородики нужно было поливать два раза в день – рано утром, в 6-7 часов, и под вечер – около 8-9 часов, до наступления темноты. К утренним поливам детей обычно не привлекали (и поэтому по утрам я шла к окну, выходящему на поля, определять,где бабушка, или дедушка, или они вдвоём), а вот вечерние – были всеобщим развлечением. Считалось, что это некая трудовая повинность, но большинству из нас она нравилась. А вот настоящей повинностью считалось приобщение к сбору колорадских жуков с картошки, не слишком приятное занятие. (далее…)
