И я тоже всегда оказываюсь второй, ибо мне никак не превзойти свою собаку в любви… Никакое внешнее обстоятельство не способно повлиять на её чувство любви и его проявления – плохая погода, неважное самочувствие, голод, не очень хорошее настроение, недостаточный возврат эмоций – ничто не способно остановить вечно танцующий от избытка дружелюбия и радости хвост, мощную волну позитива, которая легко разбивает любой негатив… Мне на самом деле иногда бывает ужасно стыдно, что мой источник дружелюбия не такой бесперебойный (: Правда, стоит мне увидеть мою собаку – и я начинаю смотреть на мир её глазами – в самом деле, для радости не нужно глобальных поводов, достаточно любвеобильного мокрого носа, легко взлетающего до моей щеки и танцующего хвоста, который в безумном танце счастья может хорошенько заехать всем, оказавшимся в радиусе его действия (вся мощь радости-то уходит в хвост).

“В XIX веке один философ сказал: “Пусть вашей целью будет всегда любить больше, чем любят вас; не будьте в любви вторым”. Когда дело касается людей, мне иногда удаётся выполнить эту заповедь, но в моих отношениях с преданной собакой я всегда оказываюсь вторым. Какие это необычные и единственные в своём роде узы! Вы когда-нибудь задумывались над их необычностью? Человек – существо, наделённое разумом и высокоразвитым чувством моральной ответственности, существо, для которого высшей и благороднейшей верой стала вера в братскую любовь, – именно тут вдруг оказывается менее благородным, чем хищник. Говоря так, я вовсе не позволяю себе впасть в сентиментальный антропоморфизм. Даже самая высокая человеческая любовь порождается не рассудком, не специфически человеческим нравственным чувством, а берёт начало в гораздо более глубоких и древних чисто эмоциональных, а значит, инстинктивных слоях. Самое безупречное и нравственное поведение утрачивает цену в наших глазах, если оно диктуется только рассудком. Элизабет Броунинг писала:

Люби меня, люби лишь ради
Любви самой.

Даже в наши дни человеческое сердце всё ещё остаётся таким же, как у высших животных, ведущий групповой образ жизни, как бы безвременно ни превосходил их человек благодаря своему разуму и нравственному чувству. Факт остаётся фактом: моя собака любит меня больше, чем я её, и это всегда порождает во мне смутный стыд.”