Она возникла неожиданно, уселась на мой стол, закинув ногу на ногу, и представилась:
— Варька.
— Варька? – переспросила я.
— Варька, — кивнула она. – Если есть сомнения, потрудись глянуть в своём любимом Интернете, что означает это имя.
— Ладно, — согласилась я, — и через полминуты зачитала ей вслух: «Имя Варвара — женская форма имени Варвар (разг. Варварий) от греческого слова «барбарос» — иноземец. Первоначальный смысл слова «барбарос» — говорящий не по-гречески — близок к русским словам «тарабара», «балаболка» — болтающий непонятно. Имя означает: иноземка, варварка, дикарка, из варягов, жестокая. Порывы воли и неуёмная сила, способная свернуть горы и уничтожить преграды, звучат в этом имени».
— Именно, — довольно кивнула головой Варька. – Насчёт жестокой они погорячились, а вот с дикаркой попали в самую точку. Так что, будешь писать про меня.
— То есть, как про тебя? Зачем про тебя? Что писать? – запротестовала я.
— Тебя мама в детстве как называла? Когда ты упрямилась и не выходила к гостям знакомиться? И пряталась в дальнем углу с книжкой? А когда ты все летние каникулы носилась по дворам с мальчишками, и коленки и локти все были ободраны до крови? Как тебя называли?
— Дикаркой, — пожала плечами я.
— Ну? – ожидала реакции Варька.
— Что ну? – огрызнулась я в ответ.
— Ты была права вчера, когда обозвала себя бестолочью, — хмыкнула Варька. – Писать будешь о нас обеих.
— Что писать?
— А что захочешь. Смесь вымысла с правдой. Правда будет от тебя, вымысел от меня. Местами я буду твоим альтер эго. Местами ты будешь моим. Ты сможешь наделить меня качествами и чертами, которых тебе не хватает в реальной жизни. И я, конечно, возьму у тебя что-то. Хотелось бы лучшее, конечно. Но тут уж как получится – всё же у руля, тьфу, у пера, будешь ты. С моей помощью, ты сможешь рассказать какие-то истории из своей жизни, и будешь оставаться как будто бы не причём. С другой стороны, это будут уже совсем другие истории – потому что когда ты станешь писать, твоя фантазия, несомненно, слегка изменит реальность. Но я уверена, наш дуэт может прекрасно зазвучать!
Варька по-прежнему сидела на столе, мило улыбалась и вертела в руках карандаш, выдернутый из моей подставки для письменных принадлежностей. Я обвела офис глазами, желая понять – только ли я вижу эту обворожительную нахалку, или кто-то ещё. Коллеги, однако, дружно уткнули носы в мониторы, кто-то вёл долгий разговор по телефону, но, совершенно точно, никто не смотрел на девчонку, сидящую у меня на столе.
Варька перехватила мой взгляд и расхохоталась:
— Для них я не существую. Только для тебя. И если они когда-нибудь и узнают о моём существовании, то только, если ты сподобишься написать про нас, а они когда-нибудь да сподобятся прочитать написанное тобой.
Я ничего не ответила Варьке. Но она появилась на другой день, и через день, — и продолжала сидеть на краешке стола и укоризненно наблюдать за мной. За тем, как я веду деловые разговоры, пишу деловые письма, загоняю столбики цифр в таблицы, — она наблюдала и изредка обиженно всхлипывала:
— Тоже мне важные занятия нашла. Горе-счетовод. Ты бы хоть попробовала начать. Вдруг получится, и тебе самой понравится писать про меня. Жалко полчаса времени, да? — и тут Варька пускала слезу.
По прошествии пары недель у моего стола образовалось небольшое солёное озерцо, а в моём сердце поселились сомнения: правда же, потерять ничего не потеряю, а попробовать интересно. Варька, снова сидевшая на столе, почувствовала мои колебания, просекла, что броня почти пробита, бросила на меня скорбный взгляд и пошла ва-банк: зарыдала с утроенной силой.
— Ой, ну не рыдай ты, — поморщилась я. Варька притихла и заглянула мне в лицо, желая понять, достигнут ли желаемый результат. Страдальческую гримаску она, однако, на всякий случай с лица не стёрла – а вдруг придётся начинать заново.
— Попробую, уговорила, — строго сказала ей я, и Варькино лицо озарилось сиятельнейшей улыбкой.
— Я знала! Я знала! Ой, как же здорово. Ой, ну как же здорово, что ты согласилась! Я буду хорошей героиней, вот увидишь, — спрыгнула она со стола и завертелась в безумном танце своей дикой радости.
— Надеюсь, — пробурчала я, всё ещё не до конца представляя себе, как мы теперь будем с ней уживаться. – С чего начнём?
— А неважно с чего! Садись за компьютер и просто начинай писать – о чём напишется. Это самое верное!
— Мда? – Варькина эйфория меня слегка раздражала. – Думаешь это вот так вот просто?
— Проще, чем ты думаешь, — улыбнулась Варька. – Пиши о том, чем ты живёшь, что ты чувствуешь, о чём задумываешься, к чему стремишься, что любишь, из-за чего грустишь, — и ты никого не обманешь – ведь я живу тем же…
Я собралась было ответить Варьке, что не стоит всё слишком упрощать и заодно прочитать ей лекцию о том, как всё сложно в этом мире устроено, но…она исчезла. На моём столе больше никто не сидел, не сопел и не дулся, карандаш валялся рядом с подставкой, солёное озерцо куда-то испарилось. Вздохнув: «Голову мне лечить надо!», я повернулась к монитору и увидела в новом окне редактора надпись, набранную огромным шрифтом: «Варька. Дикарка. Я. Ты. Мы. Жизнь. Мечты. Чувства. Мысли. Настоящее. Искреннее. Честное. Неидеальное. Какое есть. Дыши! Пиши! Живи! И мне дай пожить, не будь эгоисткой!!!»
