Облака висели над дорогой объёмными причудливыми золотистыми фигурными шариками. Казалось, будто бы внутри них горели десятки электрических лампочек. Варька свернулась в кресле клубочком настолько, насколько ей позволил ремень безопасности. А он ей позволил не так уж много, и она заворчала:
— Терпеть не могу эти гадкие ремни.
— Просто ты никогда не летала через лобовое стекло, — последовало ей в ответ. – Я вот, например, уже летал.
— Надеюсь, сегодня мы никуда не полетим?
— И я надеюсь.
— Вот и хорошо.
Димкина ладонь легла сверху на Варькину ладошку. Он на несколько секунд отвёл взгляд от дороги и посмотрел на неё, хитро подмигнув.
— Эй! Дорога она впереди! Не отвлекайся.
— Никак не могу на тебя насмотреться. Ты красивая.
— Доедем, тогда и насмотришься, — улыбнулась Варька.- Облака сегодня такие удивительные, золотистые-золотистые.
— Да. Я уже пожалел, что не взял фотоаппарат.
— Ну вот. Что ж ты так?
— Да я так спешил тебя поскорее увидеть, что про всё остальное забыл. Даже телефон не помню, где оставил.
— Я бы подождала ещё пять минут.
— Ты бы, может, и подождала, а я вот и так тебя уже несколько часов не видел.
— Это ужасно, — сказала Варька, и довольно улыбнулась. – Чёрт побери, как же всё-таки приятно это слышать…
Солнце стояло прямо за машиной. И сноп золотого света от огромной, яркой небесной фары лился на дорогу. Как будто бы они ехали по какой-то сказочной стране, к неким золотым волшебным воротам некоего сказочного удивительного города.
— Здорово, правда? Смотри, какая дорога. – Димка, чуть пожал Варькину руку.
— Сказка. Просто сказка. Люблю, когда так свет на дорогу падает – так бы и ехала, и ехала, и ехала, — произнося эти слова, Варька смотрела Димке в лицо. Сосредоточенное и серьёзное, на её словах и под её взглядом, оно осветилось мягкой доброй улыбкой, а рука
снова ласково пожала Варькину ладошку.
Впервые за долгое время Варька ощутила счастье в одном моменте. Когда исчезло куда-то прошлое, когда растворились, растаяли, мысли и беспокойства о будущем, – и осталось только светлое, радостное ощущение настоящего, — вот в этой машине, с этим человеком, на этой залитой солнцем дороге, под этими пушистыми золотистыми шариками облаков, в этом движении к чему-то, ей пока неизвестному. Она улыбнулась подмигнувшему снова ей Димке, поёрзала, устраиваясь поудобнее на сиденье, тихонько пропела себе под нос любимое «Я был когда-то странной… игрушкой безымянной», потом встряхнула головой и подумала: «Моё сегодня просто прекрасно»…
И снова улыбнулась.
