Разноцветные осколки прошлого

Мы познакомились в 2002. Сначала виртуально — на поэтическом сайте. Он, прошедший огонь, воду и медные трубы, и лет на 12 старше меня, иронично откомментировал мои неуклюжие стихи о войне. Написал что-то вроде: «Мисс, сдаётся мне, Вы ни черта не знаете о войне». Я разозлилась и ответила. С этой злости началась наши отношения. Он сам писал немного стихов. Но каждое было ранением навылет. Жёсткие, выстраданные мужские стихи. На их фоне мои девчачьи страсти выглядели блёкло и нелепо. Но мы подружились.

Он хотел встретиться. Мой фотопортрет на поэтическом портале не давал ему покоя. А у меня всё было хорошо. Я была по уши влюблена — и других мужчин, кроме моей второй половинки, для меня в принципе не существовало. Оказалось, он был фаталистом. Он терпеливо писал мне письма и смс, до того самого дня, когда вся моя розовая идиллия с любимым человеком рухнула и рассыпалась на тысячу осколков.

На очередное предложение его встретиться я мрачно пошутила — с таким настроением могу предложить ему разве только прогулку на кладбище. А он согласился. И мне было некуда отступать. Я выбрала кладбище поближе к дому и благоразумно сообщила на всякий случай о свидании подруге.

Это был Космос. Удивительное совпадение. Мне казалось, я знала его давным-давно. Мы гуляли долго. А потом пили вино на какой-то скамейке… А потом курили его сигареты — и я улыбалась. Впервые боль отпустила меня, и было легко и радостно. После той прогулки он написал стихотворение… Про ту самую прогулку. Я читала стихотворение, комментарии к нему других женщин — и улыбалась…

Мы виделись редко. Он был редким искателем приключений. Уезжал, никогда не предупреждая, о возвращениях извещал смс, коротким письмом или новым стихотворением на портале. Иногда мы встречались, уезжали в Песочное, и там под необыкновенно звёздным небом у костра с позднего вечера до раннего утра пили коньяк, разговаривали о тайнах Вселенной, о секретах индейцев Майя, и о Мактубе. Его любимой книгой были «Три товарища» Ремарка. Когда я её прочитала, многое в нём мне стало понятно — он был тем самым Робби, который полюбил Пат… Моих любимых книг было слишком много. И он терпеливо и даже с любопытством слушал все мои рассказы о них. Иногда что-то просил дать почитать. Прочитав пару книг Коэльо, он частенько присылал мне смс из одного слова: «Мактуб?», «Мактуб!», «Мактуб». И этого было вполне достаточно.

Я не пыталась понять природы наших отношений — просто этот человек был на свете, просто мы встретились, просто мы были нужны друг другу… Иногда после вечеров, проведённых с ним, я писала нехарактерные для себя стихи, его стилем и почерком, и интонациями, на его языке. Они мне нравились, но отчего-то я сама их боялась… Может оттого, что во мне открывалось что-то, ещё неведомое мне самой. Он, как оказалось, тоже их боялся… Комментарии стали состоять из двух слов: «Напишу в почту» или «Сейчас позвоню»…

Очередной его отъезд совпал с моим решением «устаканиться», с ощущением чуждости мне поэтического портала, с назревшими переменами в жизни. По сравнению с ним я была слишком осёдлой, по сравнению со мной он был слишком искателем. Как-то само собой он тоже перестал публиковать свои стихи на том портале. Но я иногда всё же заходила на его страничку — вновь и вновь перечитывать те стихи, про которые он однажды сурово сказал: «Ты же знаешь, это о тебе». Рука тянулась к телефону, но я останавливала себя — нельзя. И писала очередное, непохожее на себя стихотворение… Как будто он сидел где-то рядом, попивал свой коньяк и пускал вверх кольца терпкого дыма…